«Дарование Торы», к празднику Шавуот, рав Ури Шерки

Дарование (принесение) первых плодов (бикурим) и дарование Торы

Праздник Шавуот не упоминается в Торе как день, когда была дана Тора, а говорится, что это день принесения первых плодов (бикурим). Однако это само по себе указывает на то, что Тора была дана именно в этот день, поскольку понятие «бикурим» подразумевает способность человека дать первое, лучшее, другому. Человек трудится в поле, и первый плод его труда наполняет его радостью. Его естественная склонность — забрать себе первое, лучший урожай, а остальное отдать другим. Однако, отдавая первые плоды, человек осознает, что другой, в данном случае Всевышний, Благословен Он, и коѓен, принимающие их, важнее его самого. Он видит себя вторичным, а не первым.

Также и Всевышний, дающий Тору, отдает Свой первый «плод» другому, как сказано: «Тора предшествовала миру» (тр. Псахим 54). Дарование Торы — это также «приношение первых плодов» Творцом сотворенному. Всевышний как будто придает сотворенному большую значимость, чем самому Себе, говоря тем самым, что только тот, кто может отдать свои первые плоды, как и Святой Благословенный, может принять Тору.

Тора (Дварим 28:26) дала этому празднику имя «День первых плодов» (бикурим), и тем самым открыла нам, что это день дарования Торы. Последняя Мишна в трактате «Бикурим» обсуждает, что коѓен делает с полученными первыми плодами, и говорит, что коѓен может продать первые плоды, чтобы купить свиток Торы. Таким образом, мы видим здесь намек на связь между Торой и первыми плодами.

Атеизм — естественная склонность

Существует основной вопрос, возникающий из критики религии. Религиозная критика предполагает, что признание существования Бога и Откровения возникли в душе человека естественным образом. Человек нуждается в Боге, и поэтому он Его «выдумал». Также он нуждается в Откровении, и поэтому он создает его в своем воображении. Но дело обстоит противоположны образом — естественная склонность человеческой души на самом деле атеистична, и тем более понятие Откровения далеко от человеческой души, как далек восток от запада.

Древние идолопоклонники были атеистами в своем понимании мира. Они обращались к тому или иному богу всякий раз, когда им что-то было нужно. В Древней Греции человек, которому нужна была любовь, обращался к Афродите, а если он шел на войну, то к Аресу, богу войны. К царю богов, Зевсу, они обращались только по самым серьезным вопросам, а к Кроносу, отцу Зевса, почти не обращались совсем. Были некоторые ритуалы, почитавшие Кроноса, но он не входил в число олимпийских богов. Согласно греческой мифологии, родителями Кроноса были Уран и Гея, а Хаос был их отцом. Хаос, который является своего рода первозданным хаосом, считался источником всего существующего, но к нему вообще не обращались, что весьма странно для тех, кто привык к библейскому мышлению, ибо представляется, что тот, кто является началом всего, не может не иметь значения для всего, что появилось после.

Мы видим, что для древнего человека, наоборот, чем выше божество на лестнице иерархии, тем менее склонны признавать его личность, к которой человек может обратиться. Иными словами, получается, что фон идолопоклонства является атеистическим, не признающим трансцендентность как значимый элемент. Есть боги, но они сами часть творения. Так же, как природе действуют определенные силы, так и боги являются имманентной частью сотворенного. С точки зрения идолопоклонника трансцендентность не имеет значения, он по своей сути атеист.

Вопрос откровения

Могло ли в мысли человека до дарования Торы на горе Синай возникнуть представление о том, что Творец мира обратится к нему? Во время дарования Торы на горе Синай (Шмот 20:2) сказано: «Я — Господь, Бог твой», и далее: «В шесть дней создал Господь небо и землю» (там же, 11). Новизна здесь заключается в том, что до дарования Торы на горе Синай мы не знали, что Творец существует, и уж тем более не знали, что Он откроется человеку. Откровение по отношению к отдельным лицам, как в эпоху патриархов, не считалось знанием для других людей. Можно было подумать, что слова патриархов о том, что Бог разговаривает с ними, — это всего лишь метафора.

Как только мы говорим о Боге как о «существующем», Он становится частью творения. Маймонид объясняет, что существование — это понятие, которое относится к творению, а не к Творцу. Поэтому трудно сказать, что мы относимся к Богу как к «существующему». Скажем более категорично: мы не знаем, существует ли Он (поскольку «существование» не может быть сказано о источнике существования), но мы знаем, что Он говорит — и это гораздо более значимо. Это суть учения рабби Иеѓуды  ѓа-Леви в книге «Кузари».

Французский астроном Пьер Лаплас, который выдвинул гипотезу о возникновении Солнечной системы из доисторического туманного облака, выразил похожую мысль, но исходя из совершенно другой исходной точки. Говорят, когда Наполеон спросил его, где находится Бог в его системе, Лаплас ответил, что ему не нужна эта гипотеза. С его точки зрения, реальность Бога представляет собой логическую необходимость, и как только она исчезает, Бог уже не нужен. Тем самым, Лаплас выразил очень глубокую мысль, ‒ что сама природа учит атеизму. Как только человек мыслит природную систему как самоуправляемую, он больше не нуждается в трансцендентном измерении, и для него это измерение вообще не существует. Таким образом, естественный человек по своей сути атеист.

В книге Шмот (19:1-2) сказано: «В третий месяц после того, как вышли сыны Израиля из земли Египетской, в этот день они пришли в пустыню Синайскую. И двинулись от Рефидима и пришли в пустыню Синайскую, и остановились в пустыне, и стал Израиль там, перед горой (станом)».

Сыны Израиля пришли в пустыню Синайскую в начале месяца Сиван. Основываясь на сведениях, которые дает нам Тора до этих стихов, можно понять, что сыны Израиля пересекали пустыню с целью достичь Эрец Исраэль. Они знали, что Бог их отцов обещал послать им избавителя, который выведет их из Египта, и что они должны будут завоевать Эрец Исраэль. Остановка у подножия горы Синай была для них еще одной остановкой на пути, предназначенной для отдыха, то есть идея получения Торы была для них совершенно чуждой! Хотя сказано: «…когда выведешь народ из Египта, будете вы служить Богу на этой горе» (Шмот 3:12), в восприятии народа речь шла о культовом служении, и не более. В то время не было народа, который не приносил бы жертвы своему богу, и сыны Израиля, как было принято в те дни, также принесли жертву в ночь Песаха перед выходом.

Кроме того, в переговорах Моше с фараоном он говорит ему, что сыны Израиля просят только принести жертву своему Богу. Это то, что он «подсовывал» фараону, но сыны Израиля говорят Моше, что Бог послал его, чтобы привести их в землю Кнаан. Религиозный дискурс предназначался для народов мира, тогда как национальный — для Израиля. Таким образом, мы видим, что принесение жертв было религиозно-национальной традицией, традицией почитания божества нации. Дарование же Торы, как мы увидим позже, ‒ это нечто совершенно новое.

«И также в тебя поверят навсегда»

Вернемся к началу 19–й главы. В стихе 3 Тора говорит: «Моше поднялся к Богу». С грамматической точки зрения это редкая форма написания библейского текста (глагол ала, «поднялся» употреблен в виде простого прошедшего времени, прим. пер.). Казалось бы, должно быть написано: «И поднялся Моше» (глагол ва–яаль, то есть в виде принятого употребления «вав оборотного» с глаголом в будущем времени, изменяющего будущее время на прошедшее, прим. пер.), но в синтаксисе простого прошедшего времени «Моше поднялся» имеется в виду, что это происходило в тот момент, когда сыны Израиля остановились на стоянку и располагали свои шатры, тогда же Моше поднимается к Богу. Согласно Раши, если подлежащее предшествует сказуемому, это указывает на более раннее действие. То есть, смысл текста здесь состоит в том, что Моше остался в своем шатре, поскольку в дальнейшем стихе сказано: «И призвал его Господь с горы», значит, Моше еще не поднимался на гору. Подъем Моше к Богу — это внутренний подъем, то есть Моше пророчествует, но не поднимается физически на гору Синай.

Тора продолжает: «3. И Моше взошел к Богу, и воззвал к нему Господь с горы, сказав: Так скажи дому Яакова и возгласи сынам Израиля: 4. Вы видели, что Я сделал Египту, и поднял вас на крыльях орлиных, и принес вас ко Мне. 5. И ныне, если слушать будете голоса Моего и хранить Мой завет, то будете Мне сокровищем (достоянием) из всех народов, ибо Мне (принадлежит) вся земля. 6. И вы будете Мне царством служителей святому и святым народом. Вот речи, которые тебе говорить сынам Израиля» (3-6).

Здесь происходит коперниканский переворот. Бог говорит Моше, чтобы он пошел и сказал народу, что они пришли к горе Синай с тем, чтобы получить универсальную религиозную задачу — быть сокровищем среди всех народов и заключить с Богом особый завет. Это совершенно новая постановка вопроса, потому что до этого понятие завета было связано исключительно с Землей Израиля. И это тот завет, который знали сыны Израиля.

«7. И пришел Моше, и созвал старейшин народа, и изложил пред ними эти речи, которые заповедал ему Господь». Старейшины слушают эти слова и, казалось бы, должны подумать, что это религиозная философия, придуманная самим Моше. Ведь согласно традиции, которую они получили от предков, должен быть послан избавитель, чтобы вывести их из Египта и привести в Землю Обетованную. Никто не упомянул нового духовного содержания, которое должно быть им дано, поэтому можно было подумать, что Моше использует данную ему возможность, чтобы навязать народу свои представления, сложившиеся у него во время пребывания в доме фараона или в Мидьяне, или, другими словами, возможно, есть еще какой-то бог, который правит Моше, кроме Бога Израиля.

И действительно, этот страх находит выражение в реакции народа: «И ответил весь народ вместе и сказали: все, что сказал Господь, сделаем» (8). Народ не верит Моше, потому что его слова не соответствуют известной им программе. Они хотят только того, что Господь уже говорил, а именно ‒ привести их в Землю Израиля. Поэтому Моше возвращает слова народа к Господу.

«Моше вернул слова народа Богу. И сказал Бог Моше: вот, Я приду к тебе в облаке, чтобы народ услышал Мои слова, и они поверят тебе навсегда» (Шмот 19:8-9).

Бог реагирует на слова народа – Он должен говорить с ними напрямую, чтобы они поверили и в Моше тоже. Если народ требует доказательств, значит, есть подозрение, что Моше не говорит правду.

Отметим, что до события на горе Синай народ верил Моше. В книге Шмот (4:30-31) сказано: «И сделал он чудеса на глазах народа, и поверил народ». Так же после разделения Красного моря сказано (14:31): «И увидел Израиль великую руку Божью… и поверили в Господа и в Моше, Его слугу». Первые чудеса, которые совершил Моше, доказали его серьезность и намерение вести народ. Моше пообещал, что выведет их из Египта и приведет в землю Кнаан, и народ Израиля увидел, что он выполнил первую часть своего обещания. Но в отношении следующего шага, события на горе Синай, Моше должен был снова доказать свою достоверность раз и навсегда. Поэтому Бог говорит Моше: «И также в тебя будут верить навсегда».

Раши объясняет: «Я слышал от них, что они хотят услышать от тебя. Но тот, кто слышит от посланника, не похож на того, кто слышит от царя. Они хотят увидеть Царя».

Бней Исраэль подозревали, что Моше не говорит правду. Было ли это проявлением слабоверия с их стороны ‒ подозревать Моше? Моше действительно доказал себя в политической сфере, но это не является доказательством его компетенции в духовных вопросах. Таким образом, бней Исраэль действовали не из дерзости, а из мудрости.

В книге «Кузари» раби Йеѓуда ѓа-Леви говорит (первая часть, 49): «Авраѓам сам был из поколения, которое построило Вавилонскую башню, однако он и его близкие хранили язык его деда Эвера, и поэтому он был назван евреем. И когда через 400 лет пришел Моше, люди уже достигли определенных знаний о небесах и земле, и это то поколение, при котором Моше предстал перед фараоном и мудрецами Египта».

Для раби Йеѓуда ѓа-Леви важно отметить, что во времена Моше научное мышление уже было развито. По его мнению, это важно, что Моше явился именно в таком поколении, а не на 400 лет раньше, когда еще доминировал примитивный дух. В дни Моше уже существовало критическое научное мышление, позволяющее проверять его достоверность.

Далее хавер (еврейский мудрец, ведущий диалог с хазарским царем) объясняет: «И вот даже мудрецы израильтян, согласившиеся с Моше, проверяли и исследовали его, так как они не верили, что Бог будет говорить с человеком и сомневались, пока Бог не стал говорил, давая десять заповедей. И поступил с ним так народ не по глупости, а по мудрости, так как они боялись, что знамения Моше могут быть трюками магии или чем-то подобным, что не пройдет проверку, подобно фальшивой монете, в то время как божественное дело как очищенное золото, которое при проверке окажется лишь во много раз ценнее».

Для раби Йеѓуда ѓа-Леви вера без доказательства не является добродетелью. Люди зачастую хвалят тех, кто верит в недоказуемые вещи. Но, по мнению раби Йеѓуда ѓа-Леви, это глупость. Почему мы должны верить в то, что не мы можем доказать, как истину? Таким образом, бней Исраэль правы, требуя доказательства от Моше.

Если бы народ не отнесся с подозрением к идее Дарования Торы, а принял бы ее с радостью, не было бы необходимости в событии на горе Синай. Моше бы просто сидел у подножия горы и учил их Торе. Дарование на горе Синай произошло из-за сомнительности бней Исраэль. Если бы не было сомнений, Моше был бы единственным источником слов Бога, и мы бы никогда не узнали с уверенностью, говорит ли он правду или нет.

Подобный вопрос можно рассмотреть и относительно Мухаммеда, основателя ислама. Мухаммед утверждал, что Бог послал его с посланием и люди поверили ему. Исторически невозможно отрицать существование Мухаммеда и его утверждение, что он послан Богом. Но он никогда не предоставил своим последователям факты для проверки, говорит ли он правду. Если бы не было сомнений у наших предков, мы оказались бы в похожем положении относительно пророчества Моше. Если так, то нам повезло, что наши предки не поверили Моше, и благодаря этому мы получили прямое Откровение на горе Синай.

Эти слова также говорит раби Моше ибн Маймон (Рамбам) в «Законах основ Торы»: «Народ Израиля не поверил Моше из-за чудес, которые он совершил. Чудеса не являются доказательством достоверности, потому что тот, кто верит только из-за чудес, порождает сомнения в своем сердце, что чудеса могли быть совершены с помощью колдовства. Все чудеса, которые совершал Моше в пустыне, были совершены по необходимости, а с не за тем, чтобы доказывать его пророчество: когда нужно было погубить преследовавших нас египтян, он заставил море расступиться и утопил их. Когда нам нужно была еда, он послал ман, когда мы умирали от жажды, он разбил скалу, чтобы дать нам воду, когда Корах и его сообщники выступил против него, земля поглотила их. И так все чудеса. Но когда же они поверили в него? После события на горе Синай – огонь, гром и молнии: ведь наши глаза видели и не чужие, наши уши услышали, а не другие. Он приблизился к облаку и голос Бога говорил с ним, и мы слышим: «Моше, Моше! Иди и скажи им так и так!» И также сказано: «Лицом к лицу говорил Господь с вами» (Дварим 5, 4), и сказано: «Не с нашими отцами Господь заключил этот союз» (Дварим 5, 3). И откуда мы знаем, что событие на горе Синай само по себе является доказательством его пророчества, что оно истинно, без сомнений? Потому что сказано: «Вот, Я приду к тебе в облаке, чтобы народ услышал слова твои, и также в тебя поверят навсегда» (Шмот 19, 9). Это значит, что до этих слов народ не верил ему безусловно, но была вера, которая сопровождалась сомнением и раздумьями».

Кем был Бог Израиля для выходящих из Египта? Очень вероятно, что они воспринимали концепцию божества в гегельянском смысле, как идею нации. Существует своего рода историческая судьба, которая сопровождает народ и которую можно назвать «метафизическим существом», но это не личность с волей. Человек – это тот, кто обладает волей, и он, как бы, получает подкрепление от метафизического божественного ресурса.

Об этом говорит раби Йеѓуда ѓа-Леви в книге Кузари:

Хавер сказал: Святость Шаббата проявляется не только в этом, но и в том, что мир был создан за шесть дней. И еще один источник для этого, о котором я хочу поговорить сейчас. Хотя народ поверил во все, что сообщил им Моше, после этих чудес в их сердцах остался сомнение: «Может ли действительно Бог говорить с плотью и кровью? Может быть, Тора изначально возникла в мысли человека, и только потом приходят освящение и помощь от Бога?»

Это субъективистская концепция Торы. Возможно, что очень умный человек также может с помощью своей мудрости привлечь к себе божественную энергию, которая укрепит его слова. Но, в конечном итоге, это религиозная философия, то есть мудрость, которая начинается и заканчивается человеком.

Хавер продолжает: Вера в то, что духовное, которое не есть плоть и кровь, может говорить, не была воспринята ими, ведь речь — это функция существующего физически. Однако Бог хотел развеять это сомнение в их сердцах, и поэтому Он повелел им освятиться внутренней и внешней святостью, отстраниться от женщин, подготовиться и настроить свои сердца на слушание слов Бога. Они освятились и подготовились к тому уровню, на котором они будут достойны пророчества, чтобы услышать слова Бога лицом к лицу. Это произошло через три дня, и перед этим явились великие знамения: молнии, гром, землетрясение. Огонь окружил гору Синай и был виден еще сорок дней на горе всеми людьми.

Что означает видение, молнии, огонь и гром? Как мы уже говорили, израильтяне не были впечатлены чудесами, они хотели слышать, как Бог говорит. И вот снова чудеса! Ответ прост: Бог хотел показать им разницу между чудесами и речью. Чудеса не убеждают, ‒ а речь убеждает!

Так говорит хавер царю хазаров: Они видели, как Моше входил в облако и выходил из него. И вот народ слышал ясные слова Бога в Десяти заповедях, которые являются основой всех заповедей, коренящихся в них. Среди которых также повеление о соблюдении Шаббата, о котором им уже было сказано ранее, во время получения мана. Эти Десять заповедей весь народ принял не от отдельных личностей и не от одного пророка, а от Бога. Хотя в народе и не было такой силы, как у Моше, чтобы увидеть это великое видение «лицом к лицу», но с того дня и далее народ верил, что Моше, благословенной памяти, будет получать слово от Бога без предварительных размышлений со стороны Моше. Ведь пророчество не исходит — как считают философы — от души человека, который очищает свои мысли и связывается с активным разумом, который называют «святым духом» или «ангелом Гавриэлем», и всё это помогает ему и наделяет его мудростью. Такой человек, говорят философы, может вообразить себе этот момент во сне или между сном и пробуждением, и слышать слова, которые, как ему кажется, исходят от человека, не в ушах, а в душе, и видеть их не глазами, а в своем воображении, и тогда он скажет, что Бог говорил с ним. Но все эти ложные предположения исчезли с этим великим событием и с теми словами, которые пришли после Божественного откровения.

Народ, рассказывающий, что принял слово Бога, также говорит, что он не хотел это слово слышать. Это вывод, который мы делаем из текста Писания. То есть откровение не пришло на фоне ожидания услышать слово Бога непосредственно от Него. Человек не ожидал откровения. Оно было навязано ему.

Доказательства пророческой миссии Моше

В книге Шмот говорится: «И говорил Бог все эти слова, говоря» (20:1). Мы ожидали, что Всевышний, говоря с нами лицом к лицу, представит Себя по имени и подтвердит, что именно Он послал Моше и что Моше действительно говорит с Ним. К большому удивлению, этого не происходит, а вместо этого сказано: «Я Господь Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов, кроме Меня. Не делай себе кумира… Помни день субботний, чтобы святить его… Почитай отца твоего и мать твою… Не убивай…».

Это, конечно, чрезвычайно важные слова, но народ Израиля потребовал от Моше доказательства его миссии, а Всевышний говорил не о Моше, а о вещах, которых народ вовсе не ожидал услышать. Мы должны понять, как слова Бога отвечают на просьбу народа.

Фраза «Я – Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской» по синтаксису похожа на фразу: «Здравствуйте, я Йоси, которого вы встретили вчера на рынке». Человек представляет себя, ссылаясь на другое событие, потому что теперь его внешний вид совершенно изменился. Вчера он был Йоси, владельцем лотка на рынке, громко рекламирующим свой товар, а теперь он одет в смокинг и держит в руке бокал шампанского. Он выглядит совсем иначе и поэтому должен идентифицировать себя и сказать: «Я тот самый».

Именно так объясняет это Раши: «Потому что Он явился в море как воин». На Красном море сыны Израиля увидели Бога как главнокомандующего, как бога с национально-военными целями, а здесь – как «старца, полного милосердия», как главу йешивы. Поэтому Бог и говорит: «Поскольку я меняюсь в образах, не думай, что есть две власти! Я тот, кто вывел тебя из Египта и перевел через море».

Это высказывание предназначено ответить на вопрос народа. Народ думал, что, может быть, есть две власти, два бога, а Бог приходит, чтобы опровергнуть эту мысль: нет одного Бога, который выводит из Египта, и другого, который дает Тору, ‒ это один и тот же Бог.

Теперь понятно, почему это высказывание подтверждает Моше. Как известно, народ верил, что Моше послан вывести их из Египта, но не верил, что он послан дать Тору. Когда они услышали от Бога, дающего Тору, что Он тот самый Бог, который вывел их из Египта, они увидели, что действительно существует монотеистическое единство между ними. Это один и тот же Бог, и поэтому Моше не скрывает ничего, когда приходит дать религиозное содержание национальному освобождению.

Если спросить людей в Израиле, кто такой Моше, религиозные скажут, что Моше – наш рав, тот, кто дал Тору, а светские скажут: Моше – тот, кто вывел нас из Египта. А что говорит Бог? Что есть один Моше! Откровение делает ясным, что национальное содержание и религиозное содержание — это одно и то же. Исходя из этого, вступление к Десяти заповедям действительно подтверждает пророчество Моше как дающего Тору, как интегрированного в национальное предназначение.

Так зачем тогда нужны остальные девять заповедей? Казалось бы, первой заповеди было бы достаточно, чтобы подтвердить, что Моше говорит правду. Но также нужно было объяснить, почему именно Моше был послан, а не кто-то другой.

Во времена Моше были ещё три человека, которые могли бы стать тем, кто вручает Тору. Первым был Итро: «И услышал Итро, священник Мидьяна, тесть Моше, обо всём, что совершил Бог с Моше и с народом Израиля, что вывел Господь Израиля из Египта» (Шмот 18:1).

Наши мудрецы говорят, что Итро услышал о разделении Красного моря и битве с амалекитянами, а затем пришёл встретиться с Моше, своим зятем. Какова была причина его прихода? Итро полагал, что Моше, его ученик, был послан Всевышним вывести народ Израиля из Египта и привести их к горе Синай. И так как Моше успешно выполнил своё поручение, теперь на нём, Итро, как на старшем учителе, лежит основная задача — прийти и дать народу Израиля Тору. Поэтому он объявляет: «Я, Итро, твой тесть, иду к тебе» (там же, стих 6). Сразу после прихода Итро критикует Моше за то, как он судит народ. Он даёт указания, как назначить судей ‒ Санѓедрин, старейшин над пятьюдесятью, десятью и так далее, и добавляет: «И повелит тебе Бог, и ты сможешь стоять» (там же, стих 23). То есть после того, как ты послушаешь меня и Бог даст тебе на это повеление. Это именно та концепция, которая, по мнению раввина Йеѓуды ѓа-Леви, предшествовала дарованию Торы, как мы уже объяснили выше. Здесь у Итро гуманистический взгляд и он верит, что на это есть и согласие с неба. Итро, следовательно, видел себя в качестве того, кто вручает Тору.

Другим человеком во времена Моше, который видел себя претендентом на дарование Торы, был Бильам, человек уровня Моше, о котором сказали мудрецы: «сказано – «Не было пророка в Израиле подобного Моше» – то есть в Израиле не было, но в языческих народах был». Третий ‒ Йов, который сказал о себе (Йов 19:23): «Да будут записаны мои слова, да будут начертаны в книге». Йов рассматривал свои слова как вечные, абсолютные, достойные быть вырезанными (записанными). Он видел себя также дарителем Торы.

Чем же Моше превосходил их? Моше доказал, что обладает талантами всех троих, словно он и есть «все они трое вместе». Талант Итро ‒ упорядочивать отношения между людьми: если возникают споры, конфликты, разногласия, ‒ нужно создать судебную систему. Можно сказать, что Итро был гуманистом, в этом его сила. Для гуманистической Торы не нужно, чтобы она была с небес. Существует множество философских концепций о том, как устроить общество, чтобы оно функционировало правильно, как создать грамотную политическую конституцию. Платон, Конфуций и другие писали своды законов, не утверждая, что они с неба. Поэтому Тора не могла быть дана Итро.

Бильам – человек видений, мистик, человек, стоящий «между человеком и Богом»: «Говорит слышащий речения Бога, который видения Всемогущего зрит; падает, но с глазами открытыми» (Бемидбар 24:4). Для этого тоже не нужна была Тора с небес. Тот, чья душа стремится к обрядовой службе, может основать религию. В мире есть много религиозных, экстатических культов, для их основания не требуется Откровение.

Третья возможность – Тора «отношения человека с самим собой» и это область знания Йова, экзистенциалиста. Йов говорит о человеческом, экзистенциальном опыте. Он может написать роман или пьесу, чтобы выразить свои идеи, и для этого тоже не нужна Тора с небес.

Тора Моше – Тора с небес

Тора была дана с небес из-за необходимости соединения всех этих трёх компонентов вместе. Определить равновесие между этими тремя знаниями не под силу человеку, поэтому нужна Тора свыше. Это объясняется в следующих девяти заповедях (Шмот 20):

Вторая, третья и четвёртая заповеди относятся к сфере отношений между человеком и Богом в трёх аспектах: «Не будет у тебя других богов», «Не произноси Имени Господа, Бога твоего, попусту», «Помни день субботний».

Пятая, шестая и седьмая заповеди относятся к сфере отношений между человеком и его ближним: «Почитай отца твоего и мать твою», «Не убивай», «Не прелюбодействуй».

Восьмая, девятая и десятая заповеди — отношения человека с самим собой: «Не кради» — человек крадёт тайно, но это также аспект между человеком и Божественным. Вор думает, что крадёт у Бога, который не видит его действий, поэтому вор хуже разбойника. «Не давай ложного свидетельства против ближнего твоего» — между человеком и ближним (или человека с самим собой), потому что человек сам знает, что лжёт, и ложью вредит ближнему. «Не домогайся» ‒ это явно действие человека с самим собой, оно происходит внутри сердца человека. Так объясняет раввин Авраѓам бар Хия Наси из Барселоны в книге «Размышления души».

Как всё это связано с Моше? В трактате Бава Батра сказано: «Моше написал свою книгу и книгу Йова и раздел о Бильаме». Моше написал книгу Йова, тем самым доказав, что способен быть Йовом. Все мысли Йова Моше записал. Раздел о Бильаме доказывает, что Моше способен предсказать все пророчества Бильама. А книга Моше — доказательство того, что он способен быть Итро. Как? Объясняет раввин Узиэль, ז»ל, бывший главный раввин Израиля, что имеется в виду раздел «И было, когда выступал ковчег…» (Бемидбар 10:35–36). Талмуд в трактате Шаббат говорит, что два стиха «И было, когда выступал ковчег… и, остановившись, говорил…» — это отдельная книга. Предыстория этого раздела ‒ обращение Моше к Итро с просьбой присоединиться к народу Израиля в их путешествии: «Ибо (прошу) потому, что ты знаешь наши стоянки в пустыне, и ты был нам глазами». Но Итро отвечает: «На мою землю и на родину мою пойду я». Затем начинается раздел «И было, когда выступал ковчег», то есть Моше выполняет ту роль, которую изначально предназначал для Итро, и этим доказывает, что он способен быть Итро. Отсюда мы учим, что Моше, будучи «экспертом» во всех сферах «между человеком и Богом», «между человеком и ближним» и «человека с самим собой» — также достоин быть получателем Торы, в которой содержатся ещё девять дополнительных заповедей.

В мидрашах рассказывается, что, когда родился Моше, предсказатели фараона сказали ему, что родился «спаситель Израиля». Фараон проконсультировался с тремя мудрецами — Йовом, Итро и Бильамом. Чтобы понять, кто такой Моше, фараону нужно было услышать мнение этих трёх людей. То есть для того, чтобы понять характер Моше, нужно обратиться к трем мудрецам, каждый из которых специалист в своей сфере: «отношения человека и Бога», «отношения человека с его ближним» и «человека с самим собой».

Действительно ли произошло Откровение?

Как было сказано, Откровение не ожидаемо, а наоборот — отложено. Это называется «парадоксальной мыслью», то есть мыслью, которая не приходит в голову и не может прийти в голову. Согласно этому, если человек рассказывает историю, которую нельзя представить, значит, он говорит правду.

Мы уже объяснили, что народ Израиля рассказывает историю об Откровении, которое было, и о том, что он вовсе не хотел его. Но все же, как мы можем быть уверены, что эта история не выдумка?

В книге Дварим, глава 4, сказано:

«Ибо спроси о временах прежних, какие были до тебя, со дня, когда сотворил Б-г человека на земле, и от края неба и до края неба: бывало ли подобное сему великому делу или слыхано ли подобное?» (Дварим 4:32-33).

Тора просит читателя заинтересоваться: «Ибо спроси о временах прежних» – иди и проверь в библиотеках, народных легендах, в древних преданиях ‒ от Камчатки до Патагонии. Ищи определённый тип рассказа: «Было ли подобное великое дело или слышали ли о подобном»? «Было» — имеется в виду рассказ о настоящем событии. «Слышали» — рассказ о том, чего не было и не могло быть. То есть «было» — это правдивые истории, а «слышали» — ложные. Тора просит также искать ложные истории.

Какой тип ложных историй следует искать? Историю, похожую на «слышал народ голос Бога, говорящего из огня, как ты слышал и остался жив». Это по сути риторический вопрос текста, ведь не найти другой такой истории. Конечно, есть люди с личными интересами, которые хотят придумать разные истории для своих целей, но такую историю придумать невозможно, так как она сама по себе невероятна. Это история, которую нельзя выдумать.

Следовательно, единственные, кто утверждают, что Бог говорил с целой нацией, — это те, кто рассказывали, что это произошло с ними. Это знак того, что они не выдумали это сами, что служит доказательством. Отсюда мы доказываем истинность иудаизма.

Поясним эту тему. Существует ложь, которую можно представить разумом, и ложь, которую представить невозможно. Приведём пример двух историй:

Мальчик по имени Зелиг из Меа Шеарим однажды возвращается домой побитым и раненым, его одежда порвана, портфель открыт и в беспорядке, и он горько плачет. Его испуганные родители спрашивают, что случилось, и он рассказывает, что Мендель, соседский мальчик, побил его. Лжёт ли Зелиг? Трудно сказать точно. Всем известно, что Мендель — хулиган, который умеет драться с соседскими детьми, но возможно, что Зелиг пытался заглянуть во двор раввина, залез на дерево, упал, и ветки порвали его одежду. В этом случае он боится признаться родителям и обвиняет соседского мальчика. Надёжность его рассказа вызывает сомнения.

Вторая история: тот же Зелиг возвращается домой чистым и аккуратным и говорит родителям две фразы на чистом японском. Его ошеломлённые родители спрашивают о причинах, и Зелиг объясняет, что по дороге домой встретил человека с жёлтым лицом и раскосыми глазами, который научил его этим фразам. Лжёт ли Зелиг? На этот раз можно с уверенностью сказать, что он говорит правду, так как японский язык и японец — не часть его мира, и это не то, что он мог бы придумать.

Если что-то выглядит как ложь, но придумать такое нельзя, – это признак правды. Чтобы это понять, нужно знать личность, о которой идет речь, и мир близких к ней понятий. Поэтому Тора даёт нам решение: «Спроси о прежних днях, которые были до тебя», — иди и проверь во всей человеческой культуре, и убедишься, что такая история не выдумана. Поскольку она не выдумана, значит, ее невозможно представить.

Мормонская религия, насчитывающая 12 миллионов верующих, основана на откровении, которое получил человек по имени Джозеф Смит в XIX веке. Смит утверждал, что получил пророческие слова, выгравированные на золотых табличках, внезапно появившихся из горы, которая открылась и закрылась; а также ряд откровений и видений, связанных с древней нацией в Америке, Иисусом и его апостолами, которые обращались к этой древней нации и др. Следует обратить внимание на особенности этой истории: это откровение дано одному человеку, а не нации, но поскольку нужна нация, чтобы история была правдоподобной, была придумана исчезнувшая древняя нация. Мормонская история откровения, из всех основополагающих религиозных историй, наиболее близка к истории Синайского откровения, но все её составляющие далеки друг от друга. Как только разбираешь картину — все выдумки, вымыслы и небылицы становятся возможными.

Итак, говорит Тора: «Слышал ли народ?» — то есть не найдено ни одной истории, даже выдуманной, которая была бы похожа на историю Синайского откровения, даже после самого Откровения! Истории откровений, появившиеся тысячи лет спустя, такие как у Иисуса и Мухаммеда, — это рассказы о личностях, действовавших в одиночку или в маленькой группе.

На самом деле история Синайского откровения — это история, которую трудно принять. Это «болезненный» рассказ, поскольку он полностью противоречит естественной склонности человеческой души. Когда человек слышит, что Тот, Кто создал мир, не оставляет его в покое, а даёт инструкции, как готовиться к шаббату или какие заповеди соблюдать — он чувствует себя в незащищённом мире. Что-то нарушает границы существования, это своего рода насилие. И действительно, наши мудрецы сказали (трактат «Шаббат» 88а), что «гора была принудительно поставлена над ними как перевернутое корыто», то есть Израиль — «жертва насилия Всевышнего». По закону жертва насилия не может быть отпущена тем, кто осуществил насилие, никогда. Поэтому после Синайского откровения Всевышний уже не может нас покинуть.

Насилие — это травматическое событие, о котором не хочется вспоминать. К нашему сожалению, мы испытали на себе ещё более близкое травматическое событие — Катастрофу. Известно, что существует естественная склонность отрицать произошедшее, особенно у переживших Катастрофу. Многие из них молчали долгие годы. И даже когда они решались говорить, не рассказывали обо всём, что случилось. У них было желание вытеснить Катастрофу из своего мира.

О таких травматических событиях Тора говорит: «Помни, что сделал тебе Амалек» (Дварим 25:17). Потому что, когда происходит настолько ужасное событие, которое нарушает все известные границы, возникает склонность убрать память о нём из сознания.

Катастрофа — огромная теологическая проблема. Нам так тяжело поверить, что Всевышний допустил ее, что мы не хотим об этом думать. Так же и Синайское откровение, да не будет приравнено, мы предпочли бы забыть, и поэтому Тора приказывает нам помнить: «Чтобы ты не забыл день, когда стоял перед Господом, Богом твоим, в Хореве» (там же 4:9-10). Это настолько невероятное событие, что мы не хотим о нём вспоминать. Вот почему Всевышний, явившийся нам на Синае, из милосердия не явится снова. Однако каждый человек переживает своё Синайское откровение, своего рода осознание истины, хотя бы один раз в жизни.

Национальная идентичность

Событие на горе Синай, помимо того, что оно является трудно постижимым, также является основополагающим событием нашей национальной идентичности. Национальная идентичность — это не то, что изобретают, а то, что навязывается по принуждению. Люди рождаются не по своей воле в определённой нации. Характеристики, определяющие эту идентичность, навязаны тем, кто является частью этого народа, и не являются результатом сознательного выбора каждого из них.

Так и палестинская идентичность, вопреки распространённому мнению, не является выдумкой, а фактом, даже если она нам и не по душе. Нужно понять, что корень идентичности наших соседей – это заполнение пустот в еврейской идентичности. Там, где еврей не хочет быть евреем, кто-то занимает это место. Это прямо сказано в книге Дварим: «Они во Мне возбуждали ярость небогом, гневили Меня суетными своими; и Я разъярю их ненародом…» (Дварим 32:21). Тора говорит здесь о народе, которого она называет «ненародом». Это народ, пришедший заполнить «нет» в нашей идентичности. Там, где у нас присутствует «нет», там они и находятся. Отсюда следует, что, если мы узнаем, кто мы есть, этот народ перестанет существовать.

Сегодня палестинцы, как и еврейский народ до создания государства, рассеяны среди других народов и усваивают миф о притеснённом народе, ожидающем возвращения на Святую Землю. Этот народ хочет Иерусалим и Иудею с Самарией, потому что мы на самом деле не хотим там находиться. Государство Израиль предпочитает прибрежную полосу горам, поскольку наша политическая сущность до сих пор видит нас как преследуемых европейцев, ищущих убежище в месте, где им не будут слишком мешать, — месте, где только песок в прямом смысле слова. Эта сущность не хочет видеть себя продолжением библейской идентичности, которая сформировалась на холмах Иудеи и Самарии. Дипломатические отношения между Израилем и Ватиканом были основаны во времена правительства, заявившего: «Библия не является залогом нашего владения землями Эрец Исраэль». Как только это становится официальной позицией государства Израиль, мы словно становимся обычным народом, и с нами можно устанавливать дипломатические отношения.

Вернёмся к вопросу национальной идентичности и выдвинем следующее утверждение: любой рассказ о событии, ставшим основой национальной идентичности, является правдивым, при условии, что речь идёт о событии, произошедшем во время существования нации. Проиллюстрируем это двумя известными историями: первая — о войне греков с Троей. Долгое время этот рассказ считался мифом, пока в конце XIX века не был обнаружен город в ходе археологических раскопок. Немецкий археолог, раскопавший город, утверждал, что рассказ о Троянской войне (в основном описанный Гомером в «Илиаде») верен, поскольку эта война является одним из основополагающих событий греческой идентичности. Греки существовали в мире, и они рассказывали о своих военных подвигах – это доказательство их существования, включая рассказ об Ахилле и столкновениях богов. Так греки объясняли божественное вмешательство в войну, пусть и в языческом стиле, характерном для их культуры, но это не противоречит истинности рассказа.

Напротив, история о богине Афине, посадившей оливковое дерево в Афинах, из-за чего город получил её имя, ‒ является ли она правдой? Никак не проверить, поскольку она предшествует афинской или греческой идентичности. Рассказ, который предшествует идентичности, сомнителен; а рассказ о произошедшем после формирования идентичности и являющимся основополагающим событием её становления, ‒ наверняка правдив.

Свидетельства и впечатления

Ещё один пример проверки достоверности исторических событий ‒ Катастрофа. Существует два способа узнать, что Катастрофа действительно была: первый посетить мемориальный музей «Яд ва-Шем» и увидеть документы, свидетельства, фотографии и так далее и на основе этого вступать в полемику с отрицателями Катастрофы. Второй и более простой способ ‒ посмотреть на мир сегодня и увидеть эхо событий Катастрофы; понять, что мир функционирует как сущность, пережившая Катастрофа, и даже отрицание Катастрофы само по себе является одним из свидетельств огромного впечатления, которое оставило это событие.

То же самое верно и для события на горе Синай. Момент Синая признаётся истиной не потому, что кто-то о нём рассказывает, а из-за впечатления, которое он оставил. Приведём два древних примера:

Когда пророчица Двора хочет начать военную песнь, какие ассоциации возникают в её голове? «Господи, когда выходил Ты от Сэира, когда шествовал Ты с поля Эдомского, земля тряслась, и небо каплями изливалось, и облака сочились водою, (5) Горы таяли пред Господом, этот Синай – пред Господом, Богом Израиля» (Шофтим 5:4-5).

Также сказано в песне войны в Теѓилим 68: «Встанет Бог, рассеются враги Его… Господь – среди них, (как) в Синае, в святилище» (2,18).

И ещё более того — в книге Шофтим, у Гидона, сына Йоаша. Гидон ‒ земледелец в Офре, которому поручено спасти Израиль от рук Мидьяна, и это нелёгкая задача. Ангел Господень говорит ему: «Господь с тобою, могучий воин» (Шофтим 6:12). Гидон отвечает: «О, господин мой, если Господь с нами, то отчего постигло нас все это? И где все чудеса Его, о которых рассказывали нам отцы наши, говоря: «Ведь из Египта вывел нас Господь!»» (там же 6:13).

Почему простой еврей в Земле Израиля вспоминает в своих словах историю своего народа? Он не знает ничего, кроме переживаний Исхода из Египта с чудесами и знамениями, а также рассказа о явлении на горе Синай, как в песне Дворы. Это истории, оставившие отпечаток в национальной идентичности, и потому они обязательно истинны.

В заключение вернёмся к истории Синая. В книге Шмот (19:20) сказано: «И спустился Господь на гору Синай», а далее: «и поднялся Моше». Моше встречает Шхину (Божественное присутствие) на полпути, так как Господь уже сошёл. Вопрос: если Господь готов спуститься, почему Он не спускается до конца? Если же Он не хочет спускаться — пусть Моше поднимется наверх!

Рав Кук объясняет, что Тора, ниспосланная нам, ‒ это открытая Тора, а та, что не была ниспослана, ‒ это Тора скрытая, ведь народ Израиля ещё не был готов её принять. Если бы Моше не поднялся за ней, и наступило бы время, когда её можно было бы дать многим, народы мира пришли бы и сказали: «Она и нам принадлежит». Поэтому было необходимо, чтобы Господь послал Моше, достойного, чтобы взять эту Тору и сохранить её для передачи народу Израиля в надлежащее время. И об этом сказано: «Ты поднялся на высоту, взял в плен (Тору), принял дары для людей…» (Теѓилим 68:19). Что такое «плен»? Моше взял в плен часть Торы. Плен (שבי) — это также инициалы Шимона бар Йохая (ШБИ).