Чувство мести (зависти) – похвальное или предосудительное? | раздел Пинхас | рав Ханан Порат

Заголовок этой статьи отражает то замешательство, которое вызывает у нас рассмотрение чувства зависти (на иврите, кинъА, – ревность, зависть, но канАй – ревнитель, мститель, прим. пер.).

С одной стороны, мы читаем в мишне в трактате Авот (4:25): «Зависть, сладострастие и честолюбие сживают человека со света». И, как пример этому, мы видим в истории с продажей Йосефа, какие разрушительные последствия имела зависть братьев к нему, также и в истории с завистью Кораха к Моше, также и в зависти Шауля к Давиду.

С другой стороны, Писание свидетельствует о той награде, которую получает Пинхас за свое «ревнование» Всевышнего: «И будет ему и потомству его после него заветом священнослужения вечного за то, что возревновал он за Бога своего» (25:13).

Казалось бы, разрешить это противоречие можно было бы простым способом, проводя четкое различие между «ревновать к кому-то» и «ревновать за кого-то». Чувство ревности к кому-то коренится в агрессивном инстинкте человека, когда он стремится причинить ущерб ближнему, завидуя ему в чем–то. С другой стороны, ревнуя за кого-то, человек не охвачен желанием восстановить свое, якобы задетое достоинство, а стремится наказать того, кто оскорбил дорогого ему человека, как об этом и говорит Рамхаль в книге «Месилат Яшарим» (Путь праведников): «Очевидно, что тот, кто любит своего ближнего, не сможет стерпеть, когда его оскорбляют, физически или словесно, и, конечно, он поспешит ему на помощь. И также тот, кто радеет за Имя Всевышнего не сможет вынести профанации Его имени или Его заповедей».

Однако, именно в силу столь ясного различия между этими двумя поведениями возникает вопрос, почему они выражаются одним и тем же словом? Разве не правильнее было бы установить для них два разных слова, как это происходит с другими очевидными понятиями – свет и тьма, добро и зло? И, поскольку в нашем случае этого не происходит, нам ничего не остается, как разобраться – что же общего в этих двух проявлениях ревности? Прежде всего в том, что в обоих этих проявлениях человек выражает свою глубокую личную вовлеченность в отношении события, от которого он страдает. То есть, небезразличие здесь – это главный общий знаменатель!

«Пламень Господень»

При этом, следует отметить, что и взрыв насилия со стороны ревнителя за то, что дорого ему, совсем не просто принять, как нормативное поведение, по двум причинам:

1. Чувство ревности обязывает высокую степень духовной чистоты, но, когда к ней примешиваются соображения личного характера, она несет отрицательный характер и только наносит вред.
2. Но, даже и ревность, чистая от личных интересов, получает, в конечном счете, оценку в зависимости от того, привела ли она к положительному результату или отрицательному. Это соображение также подчеркивает Рамхаль в «Месилат Яшарим»: «Несмотря на то, что, иногда, само действие выглядит положительно, однако, поскольку последствия его отрицательные, от ревнителя требуется прекратить его, ведь все определяется именно практическим результатом».

***

Несмотря на то, что следует бояться, как огня, взрыва насилия со стороны ревнителя, неправильно вовсе аннулировать «ревность за что-то», но следует внимательно разобраться в источниках этого поведения и, если оно действительно коренится в чистом, бескорыстном стремлении борьбы со злом во всех его проявлениях, то, несомненно, оно оправдано и положительно.

А всем тем, кто издевательски относится к такому ревнителю, стоит вспомнить слова – «…стрелы ее – стрелы огненные – пламень Господень!» (Песнь Песней 8:6).