Перевод — Натан Бар (Брусовани)
Редактура, корректура — Хана Файнштейн
Происхождение праздника
В Ту би–Шват принято есть плоды Земли Израиль; при этом этот день воспринимается как праздник, несмотря на то что ни в Танахе, ни в Мишне, ни в Талмуде о нем нет упоминания. В трактате Рош ѓа–Шана день 15 швата (на иврите – ту би–шват, прим. пер.) упоминается совсем в другом контексте: эта дата связана с сельскохозяйственными работами, имеющими важное значение для ряда земледельческих ѓалахот – трумот (пожертвования), маасрот (отделение десятины), плодов четвертого года и других подобных законов, но мы нигде не находим достаточного основания для признания этого дня праздником. Среди тех, кто придавал особую важность эту дню, были каббалисты (мекубалим), в особенности рав Хаим Виталь, а до него, в основном, каббалисты Цфата, особо подчеркивавшие праздничность этого дня. Возникает непростой вопрос – к чему создавать праздник из того, что не является праздником в традиции, до такой степени, что Маѓариль (духовный наставник ашкеназских евреев в Эрец Исраэль, вторая половина 19-го века, прим. пер.) ввел обычай не читать таханун (досл. «мольба») в этот день.
Радость плодов Земли Израиля
В еще большей степени удивляет обычай есть плоды. Ведь людям подобало бы вообще проявлять скромность в поедании плодов, поскольку первым съевшим плод был Адам, что и послужило причиной будущего страдания всего человечества. Поэтому невозможно понять этот обычай без того, чтобы предположить, что в этой еде кроется путь исправления греха первого человека, Адама. Мы находим намек в Талмуде, трактат Рош ѓа–шана, на существование скрытой связи между съедением плода с Дерева Познания и Ту би–Шват: «История о рабби Акиве, собиравшем плод этрога первого швата». Представляется, что в действиях рабби Акивы есть намек на то, что день первого швата, Нового года для деревьев (рош ѓа–шана ле–иланот), является подходящим днем для исправления греха Дерева Познания, который, как считает традиция, и был этроговым деревом. Этим действием, которое, очевидно, было совершено с тем, чтобы произвести впечатление на окружающих, рабби Акива хотел дать понять, что срывание этрога с Дерева Познания, бывшее грехом первого тишрея, разрешено в Рош ѓа–Шана для деревьев. И, если это справедливо, то представляется, что устрожение, добавленное Хавой, о том, что и дотрагиваться до Дерева Познания запрещено – «И сказала жена змею… от плодов дерева, которое среди сада, – сказал Б-г, – не ешьте от него, и не касайтесь его», подходит к словам Талмуда в трактате Рош ѓа–Шана: «Не терпит этроговое дерево, когда дотрагиваются до него». Сказанное требует от нас серьезного обсуждения.
Еда – это повелительная заповедь
Ясно сказано в Торе, что существует повелительная заповедь поедания плодов. В книге Брейшит сказано (2:16): «И повелел Господь Бог человеку так: От всякого дерева в саду можешь есть…». И это сказано в форме повелительной. То есть, существует заповедь первому поколению человечества, включавшему все последующие поколения, есть плоды. Можно сказать, что это единственная повелительная заповедь, данная Адаму. То есть, был период в жизни человечества, когда все содержание религиозной жизни, все исполнение воли Всевышнего выражалось в поедании плодов. Что дает нам основание сказать, что поедание плодов является корнем всех повелительных заповедей. Мудрецы сказали о стихе «И взял Господь Бог человека и поместил его в саду Эденском, возделывать его и охранять его» (там же, 15): «возделывать его» – это положительная заповедь (делай!), а «охранять его» – отрицательная (запретительная?) заповедь (не делай!). И откуда следует, что Адам получил к исполнению повелительную и запретительную заповеди? – В заповеди «От всякого дерева в саду можешь есть» и в заповеди «Но от древа познания добра и зла, не ешь от него» (там же, 17).
То есть, мы видим, что все повелительные заповеди коренятся в изначальной заповеди поедания плодов, и это объясняет сказанное в Иерусалимском Талмуде, конец тр. Кидушин: «В будущем мире человек отчитается за увиденное глазом его, но не съеденное». Понятно, что здесь речь идет о том, что разрешено есть и что возможно съесть. Также мы видим, что еде присуща особая важность, особенно значительная в отношении фруктов, ведь в Талмуде рассказывается о рабби Элиэзере, который опасался допустить здесь пренебрежения и сберегал деньги с тем, чтобы он всегда мог купить попавшиеся ему новые фрукты и овощи, хотя бы раз в год. А в случае, когда прибывает в Землю Израиль какой–то экзотический фрукт, следует позаботиться, чтобы получить хотя бы его кусочек. В противном случае человек понесет за это наказание.
Процесс еды и его осознание
Следует понять, почему Адаму было заповедано есть именно плоды, а не заповедано есть, к примеру, мясо. Представляется, в силу того что в плодах, в отличие от мяса, гораздо легче узреть святость, скрытую в них. Но, с точки зрения общего понимания, понятно, что есть значимость во всей разрешенной еде и в мясе тоже.
Можно провести параллель между пребыванием человека на стадии плода в чреве матери с его последующим положением в мире. В чреве матери мир плода ограничен стенками матки. Вместе с тем, он находится в околоплодных водах, которые окружают плод и являются его естественной средой, играя при этом существенную роль в обеспечении его жизнедеятельности. Эти воды дают ему ощущение связи с «внешним» миром, миром вне его тела. Поэтому после родов, после его появления в «настоящем» мире, он способен воспринять принадлежность к нему, к всеобщему космосу, как будто теперь он находится в уже известном ему состоянии в чреве матери, только гораздо большем, размером с весь мир. Он также осознает, что есть две сферы жизни – одна внутренняя, в нем самом, и внешняя – окружающий его мир, что облегчит ему в будущем понимание того, что ему необходимо превратить мир внешний, несовершенный, в мир внутренней, духовный. В этом и заключается основа понимания процесса принятия пищи: усвоение и поднимание внешнего мира посредством превращения его в неотъемлемую часть жизни человека. Это дает ключ к пониманию сказанного: «От всех плодов Сада обязательно ешь».
Еда у первого человека, Адама, была, как уже было сказано, выполнением заповеди, тогда как у нас это находит свое выражение во всякой повелительной заповеди «делай!». То есть, все повелительные заповеди, представляют собой разновидность «еды», разновидность усвоения, помещение элементов мира более низкого в мир более высокий. Например, когда мы съедаем плод, то, до нашего поглощения его, он принадлежал только миру растительному. Однако, после того как он съеден, он становится частью человека и даже более того, частью слов Торы, произносимых этим человеком. И так все сотворенное возвышается, весь мир возвышается. По-существу, это касается всех повелительных заповедей, смысл исполнения которых в возвышении всех элементов сотворенного мира. Так еврей, накладывая тфилин, возвышает зарезание коровы. До заповеди накладывания тфилин коров приводили на убой исключительно для удовлетворения страсти человека к поеданию мяса, после же выяснилось, что корова послужила воцарению Божественного присутствия (шехина) в еврее. Ведь без убоя коровы невозможно было выполнить заповедь накладывания тфилин. Благословенна участь той части коровы, которая пошла на изготовление тфилин. Поэтому, конечно, следует приумножить в выполнении различных повелительных заповедей с тем, чтобы возвысить окружающий нас мир. И поедание фруктов представляет собой первичное выражение этого процесса возвышения.
Еда в святости
Парадоксальный вывод из всего сказанного выше заключается в том, что, по мнению Торы, мы едим не для того, чтобы жить, а, напротив, живем, чтобы есть. Разумеется, речь идет о еде в святости. И в этом квинтэссенция человека. Так определяется роль человека еще до греха в Саду: «И заповедовал Господь человеку, говоря, от всех деревьев Сада ешь обязательно». Это может показаться странным и даже смехотворным, поскольку мы привыкли ассоциировать еду или усвоение пищи скорее с простой необходимостью, а не с идеалом – человек ест не потому, что это важно или в этом есть ценность сама по себе, а для того, чтобы существовать. Представление о еде как об идеале кажется нам смехотворным, поскольку мы живем в мире приземленном, где ценности превращаются в потребности, что и создает опасность погружения в порок.
Адам, после греха съедения плода с Дерева познания добра и зла, говорит: «Жена, которую Ты дал, (чтобы ей быть) со мною, она дала мне от дерева, и я ел» (Брейшит 3:12). Грамматическую форму глагола «ел» можно понять как в прошедшем времени, так и в будущем времени, то есть женщина, которую Ты дал мне, дала мне от Дерева, и я съел, а сейчас я ем еще раз. Но, если в первый раз я ел неправильным образом, что в каббалистических терминах называется «кожура предшествует плоду», то в дальнейшем я буду есть в святости.
Этот подход связан с общим пониманием работы по моральному исправлению, возложенной на человека. Зло заключается в стремлении только получать, и еда в этом отношении представляется самым подходящим примером. Желание получать присуще каждому человеку, изначально получающему свое существование от другого, и в этом он прямо противоположен Творцу, все устремление Которого в даровании другим. Такое состояние невозможно определить как «прилепленность» (двекут) к Творцу.
Исправление этого положения возможно в четыре стадии:
- «Желание получать для того, чтобы получать» – это ситуация новорожденного. Несмотря на то что такое положение жизненно необходимо для выживания, подобное поведение во взрослом состоянии ведет к моральной деградации, и такой человек станет злодеем.
- «Действовать для того, чтобы получать» – это ситуация взрослеющего ребенка в среде взрослых. Несмотря на то что такое положение является позитивным с точки зрения ребенка, будучи перенесенным на взрослого, такое поведение превратит его в лицемерного человека.
- «Действовать для того, чтобы воздействовать», – это идеалистическое устремление свойственно человеку в особенности в период возмужания, когда, с одной стороны, его душа пробуждается, а с другой стороны, со стороны естественного взросления, у него появляется возможность давать новую жизнь. Несмотря на то что такая ситуация необходима для развития человека, тем не менее, она является опасной, поскольку никто не может только давать, кроме самого Творец. Такое поведение во взрослом состоянии может привести к тому, что мы встретим сумасшедшего, считающего себя богом.
- «Получать для того, чтобы воздействовать», – это поведение благочестивого человека (хасид), преуспевшего в моральном исправлении. Как любой человек, он осознает, что «получает» в силу своей природы сотворенного, но при этом он дополняет к своему «получению» положительную ценность тем, что выполняет волю Всевышнего, оказывая благотворное влияние на других.
В этом основа еды в святости, все предназначение которой в выполнении воли Небес, и в этом было устремление Адама в его ответе Всевышнему. Ясно также, что заповедь еды включала и плоды с Дерева познания, однако Адам еще не знал, каким образом есть их в святости.
«Делай» преобладает над «Не делай»
Сказано: «Но от Дерева познания добра и зла не ешь!» (2:17). И мы видим здесь противоречие, ведь этот стих противоречит стиху 16, заповедующему есть от всех деревьев Сада. То есть, здесь противоречие между двумя заповедями: повелительной заповедью есть от дерева Сада и запрещающей заповедью не есть от него.
В соответствии с законами ѓалахи, когда есть противоречие между заповедью повелительной и заповедью запрещающей, повелительная преобладает над запрещающей. В соответствии с этим, следовало есть от Дерева познания. Однако Талмуд объясняет, что существует ограничение для этого правила: заповедь «Делай» преобладает над заповедью «Не делай», когда невозможно выполнить их обе. Например, заповедь обрезания преобладает над заповедью не нарушать субботу, поскольку если это не так, то заповедь обрезания на восьмой день теряет смысл. Однако в нашем случае была возможность выполнить обе заповеди, но как?
Ответ на этот вопрос содержится в самом Писании. В стихе 17 добавлено условие «А от Дерева познания добра и зла не ешь от него, поскольку в день еды от него смертью умрешь». Мы видим здесь добавление условия: не ешь все то время, когда еда от Дерева Познания становится причиной твоей смерти. Отсюда следует, что Адаму следовало найти путь, при котором он может есть от Дерева Познания и не умирать. То есть существовало решение этой проблемы – надо было, просто, сначала есть от Дерева Жизни, а потом от Дерева Познания. Грех Адама заключался в том, что он «сначала пошел в университет, а потом в ешиву», что он ел от Дерева Познания перед тем, как есть от Дерева Жизни. В предпочтении знания жизни заключается смертельная ошибка, поскольку приобретение человеком знания до того, как он успел выстроить свой внутренний мир, наносит непоправимый удар его духовному миру. И действительно, мы можем найти это в людях наподобие «бродячих энциклопедий», полных знаниями, но не имеющих содержательной духовной жизни, как будто «мертвыми изнутри».
Но так же как следует остерегаться предпосылать знание жизни, уделять основное место знаниям, опережающим построение внутренней жизни, в той же степени, после вкушения от Дерева Жизни следует остерегаться пренебрежением Деревом Познания. Именно тогда возрастает необходимость увеличения знаний, поскольку расширение багажа знаний будет способствовать также многообразию жизни. А, если человек, удостоившийся вкусить от Дерева жизни, которое олицетворяет Тора, пренебрегает знанием и удовлетворяется только Деревом жизни, он профанирует Имя Бога (хилул ѓа-Шем). И это его имел в виду Моше- рабейну, говоря «народ подлый и неумный» (Дварим 32:6), в соответствии с комментарием Онкелоса «народ, получивший Тору и не поумневший». Профанацией Имени Бога становится утверждение, что невежество является условием богобоязненности (иръат шамаим), построение идеала воспитания, основанного на отгораживании от знаний, накопленных человечеством, под прикрытием хранения Торы.
Освящать все
Как было рассмотрено выше, у человека есть высокое призвание есть таким идеалистическим образом, как описывается в Торе еда плодов. Слова мудрецов (хазаль), сказавших, что в будущем с человека будет спрошено за это, объясняются, как взыскание с человека за то, что не был достаточно святым, чтобы есть от всего (разрешенного).
Эти слова делают понятными достаточно странную агаду (рассказ), приводимую в трактате Хулин: «Сказала Илта, жена амора рава Нахмана (мудрец эпохи составления Талмуда) – «Все, что запретил нам Святой, благословенно имя Его, так же разрешил Он нам: запретил нам кровь в еду, но разрешил нам печень, запретил замужнюю женщину, но разрешил брать в жёны разведенную и т.д. Поэтому хочу я так же есть мясное с молочным. Сказал рав Нахман – приготовьте ей вымя коровы».
На первый взгляд, представляется странным высказанное Илтой желание есть мясное с молочным, предваряя его списком разрешенного, которые созвучны аналогичным запрещениям. И к чему Талмуд приводит эту агаду? А дело в том, что Илта была женщиной-идеалисткой, которая в силу своей глубокой веры в единство Всевышнего не могла вынести положение, при котором что-то остается вне сферы влияния Творца, не может быть исправлено. И поэтому она считала, что обязательно должно существовать разрешение на каждое запрещение, показывающее, что в реальности нет абсолютного зла. Это и было причиной ее желания есть мясное с молочным с тем, чтобы даже здесь найти способ возвышения Его имени.
Вместе с тем, мы учим из этой истории, что предназначение человека заключается в возвышении действительности, а не в отгораживании от нее. Подход Илты является прямым следствием ее веры в единство Всевышнего. Для человека, который верит в единство Всевышнего, мир не делится на две части. Поэтому не может быть отделения мира духовного от мира материального, как это практикуют различные спиритуалисты, увлеченные «духовностью», которым опостылел этот мир.
Наводящий на себя смертельную опасность
Вместе с этим, мы находим много указаний, предостерегающих нас от притягательной силы красот этого мира. Так сказано в Мишне, трактат Авот: «Раби Шимон говорит: «Идущий по дороге и учащий Тору, который прерывает учение, говоря: «Как красиво дерево это и как красиво поле это!» – полагают в отношении него, что он наводит на себя смертельную опасность».
Слова раби Шимона противоречат с совершенно однозначной ѓалахе о том, что следует говорить в месяце нисан специальное благословение на цветущие деревья: «…Который ничем не обделил мир и сотворил в нем создания хорошие и деревья отменные для наслаждения человека», а в течение всего года благословлять «Создавший так в своем мире», когда видим красивого человека, красивое животное или растение.
Однако следует уточнить слова Мишны; ведь не сказано «идущий по дороге и учащий Тору, говорящий: «Как красиво дерево это!»», а добавлено – «который прерывает учение, говоря». То есть, если бы он говорил: «Как красиво дерево это», не прерывая при этом учение, тогда его восхищение цветущим деревом являлось бы продолжением его занятий мишной, и мы бы, наоборот, стали бы свидетелями возвышения его духа и распространения его учений на другие области. Проблема, которую описывает здесь мишна, представляется глубоким кризисом этого человека, поскольку он живет в двух раздельных мирах – с одной стороны, он занят учением, но для того чтобы смотреть на дерево, он выходит в другую область, прекращая при этом свое учение. Тем самым, он подвергает себя смертельной опасности (митхаев бенафшо), поскольку живет в мире дуальном, мире разделенном. Идеалом является ситуация, когда он будет восторгаться цветущим деревом, говоря «Как красиво дерево это!», именно в силу своих занятий мишной. Иначе его занятия превращают его в человека обделенного.
Жизнь вечная и жизнь преходящая
Мы лучше поймем слова мишны, если всмотримся в личность говорящего, который по одной из версий, был раби Шимоном. Именно он был способен выразить свой резкий протест против тех, кто разделяет миры, поскольку он, более чем любой другой мудрец, не в силах был выносить такое разделение. О раби Шимоне, который не кто иной, как раби Шимон бар Йохай, рассказывается в Талмуде, трактат Шаббат, как, выйдя из пещеры, где он провел, спасаясь от римлян, 12 лет, и увидев людей, занимающихся земледелием, вскричал в гневе: «Как они оставляют жизнь вечную и занимаются делами жизни преходящей?!» И эти слова, на первый взгляд, чрезвычайно удивительны. На каком основании раби Шимон предполагает, что они пренебрегают вечной жизнью? Ведь возможно, что они занимаются как жизнью вечной, так и делами жизни преходящей? Однако дело заключается в том, что после трагедии восстания Бар–Кохбы евреи, уцелевшие после страшных преследований, находились под жестокой властью римлян. В такой ситуации любое материальное развитие, прогресс, служат интересам римской империи. И тогда, если человек пашет землю во время, когда римляне правят в Земле Израиль, это является признаком того, что он «оставляет жизнь вечную», оставляет жизнь идеальную, в которой именно сыны Израиля оказывают влияние на мир, занимаясь нуждами пропитания в жизни преходящей за счет вечной жизни народа Израиля. Что, конечно, несправедливо в отношении ситуации, когда народ Израиля находится на своей земле силой своего духа и мужества. Тогда, наоборот, занимающийся делами этого мира освящает их в качестве залога мира будущего.
И речь идет о том же раби Шимоне, которому невыносимо разделение миров. Нет здесь пренебрежения к миру материальному, сиюминутному, напротив, он настолько ценит его, что не в силах видеть его в упадке и потому готов был ограничиться самым минимальным, необходимым для выживания, довольствуясь в течение 12 лет в пещере водой и плодами рожкового дерева.
Прихожая и дворец
Существует, однако, и другая версия нашей мишны, в соответствии с которой говорящий не раби Шимон, а раби Яаков, который тоже является знаковой фигурой, известным таннаем (законоучителем эпохи Мишны), которому принадлежит другая известная мишна: «Раби Яаков говорит: «Наш мир похож на прихожую перед миром грядущим. Готовь себя в прихожей для того, чтобы войти в палаты»» (Мишна Авот 4:16).
Чему учит нас раби Яаков? Тому, что этот мир и мир будущий представляют собой две стороны одной реальности. Если этот мир – прихожая, а будущий мир – дворец, то выходит, что они оба – части одного дома. То есть, этот мир и мир грядущий принадлежат друг другу, и возможно осветить прихожую светом дворца. Каким образом? Открываем двери и видим жизнь вечную в жизни быстротечной. И так превращается прихожая в неотъемлемую часть дворца. Если же ты отрываешься от учения и говоришь «как красиво дерево это», то это тяжелый проступок; тебе следует говорить «как красиво дерево это» не иначе, как в качестве части твоего учения мишны. И это в точности то, что мы делаем в Ту би–Шват.
«Шепот бытия»
Наше принятие изложенного выше о том, что Адаму было заповедано предварить Дерево Жизни Дереву Познания, делает в особенности трудным понимание сказанного в кн. Брейшит (3:22–24) о том, что после совершенного Адамом греха он был изгнан из Эдемского Сада с тем, чтобы не ел от дерева Познания. Но почему бы Всевышнему было не спасти Адама, а с ним и все человечество, от приговора о смертности, наступившего по причине еды от Дерева Познания? Ответ заключается в том, что, если он будет есть от Дерева Жизни после Дерева Познания, то это означает, что он вступит в вечную жизнь с чувством совершенного греха, что уже невозможно будет исправить никогда. Поэтому, с тем чтобы спасти его, следует сначала приговорить его к «смертной» жизни, чтобы он вернулся есть от Дерева Жизни, а уже потом от Дерева Познания. В соответствии с таким воззрением, смертность человека воспринимается как положительный факт, в нем видится исправление греха еды от Дерева Познания, а не расплата за него; спасение от печати вечного наказания. Поэтому мудрецы Израиля не боялись смерти, поскольку понимали, что смерть – это исправление.
Все это замечательно выразил рав Кук в своем известном стихотворении «Шепот бытия»: «Прошепчи мне тайну всего бытия: «Есть у меня жизнь, возьми ее!»». Не избегай участия в жизни, поскольку именно в этом и заключается заповедь «от всех деревьев Сада ешь!». Но при каком условии?
«Если есть у тебя сердце, наполненное кровью, которое не запятнал яд отчаяния».
Если ты веришь, что есть надежда на исправление мира, то ты в состоянии возвысить весь мир.
«Но если сердце твое закрыто наглухо и даже великолепие мира не поражают тебя», то «отвернусь от тебя, ведь жизнь тебе не положена».
Запрещено тебе пользоваться достояниями мира; лучше уж отдались от мира, ведь, если ты не возвышаешь бытие, бытие унизит тебя.
«Если каждый тонкий звук и красота живого для тебя не красота песни возвышенной, а испепеляющий огонь чужой, отвернись, ведь тебе она запрещена».
Это образное описание положения народа Израиля в рассеяние, на чужбине. Каждый раз, когда, будучи в рассеянии, обращались мы к природе, к кладезям жизни, мы извращались и падали в злодейство. Поэтому общее указание во время рассеяния заключалось в сокращении сферы жизненной деятельности, в уход в гетто. Но ведь не в этом смысл творения:
«Ведь встанет род и оживет, слагая песню красоте, и небеса сочится будут любовью. И великолепию Кармель и Шарон будет внимать ухо народа ожившего».
Кармель и Шарон – это районы Земли Израиль. Гора Кармель граничит с морем. Кроме того, «кармелит» – одно из четырех определений видов территорий в субботних законах – любое открытое пространство, не являющееся «частным владением». Кармелит – это также сушеные, каленые зерна, о которых сказано: «Ни хлеба, ни муки из каленого, ни свежих зерен не ешьте до того дня…» (Ваикра 23:14). То есть «кармель» – это нечто, находящееся на границе.
Из этого можно понять, что в стихотворении рава Кука «кармель» – это нечто, находящееся на границе между святым и будничным; некоторый пограничный район, в котором будничное начинает становиться святым. Из Кармеля поднимаются в Шарон, от слова «шир» – песня, возвышенный текст, стихотворение. Сама Тора называется «шира», Песня – «И ныне запишите себе эту песнь, и научи ей сынов Исраэля, вложи ее в их уста, чтобы Мне была эта песнь свидетельством о сынах Исраэля» (Дварим 31:19). То есть, путем эстетического переживания можно достигнуть реальности, которая сначала как святая, так и будничная, но впоследствии может стать полностью святой. Поэтому и говорит рав Кук: «И великолепию Кармель и Шарон будет внимать ухо народа ожившего». Другими словами, для того, кто чуток к сокровищам Торы, к ее тайнам, мир прекрасного уже представляется не опасной пустотой, а проявлением желания Творца. И с этим миром он готов объединиться.
«Песней изысканной и красотой жизни свет святости наполнится и весь мир откроется ему, говоря: «Выбери меня, ведь я тебе разрешена»».
Это непростой путь духовного исправления, для которого требуется пройти долгое рассеяние на чужбине, через освящение, очищение и обособление. Но спустя 2000 лет галута этот процесс становится возможным.
15 – 15 – 15
Весь этот длительный процесс, происходящий на фоне больших исторических перемен, как в капле воды отражается в строении еврейского календаря. Можно усмотреть две системы времени в календаре.
Есть время ухода от материального, исправления духовного, и это то, что происходит в череде праздников месяца тишрей (осенние праздники). После этого наступает время отстраненности, время зимы, ухода из полей, из внешнего мира и обособление в мире внутреннем, своем.
С начала месяца шват и далее начинается время весеннего обновления и освобождения, начинается череда праздников, в которых мы освящаем наш мир. Предчувствие этого времени зависит от степени эмоциональной возвышенности человека. Так, каббалисты (мекубалим), способные в высокой степени ощущать проблески освобождения, уже с 15 швата видят свет приближающегося освобождения, пробивающийся через зимнюю замкнутость, через повседневные мелочи возрождающейся жизни. Поэтому они и наставляют нас есть плоды в это время. По крайне мере плоды уже можно начинать освящать. Но почему же именно плоды? Потому что плоды представляют собой еду, которая практически не нуждается в обработке человеком. Они пригодны к употреблению сразу же после их созревания. Рука цивилизации коснулась их минимально.
На этой стадии еще не пришло время освятить виды еды более сложные и разнообразные. Мы начинаем с плодов, а по прошествии месяца, 15 адара, уже возможно освящать то, что производят из них. В Пурим принято пить много вина, производимого из винограда, и даже положенное опьянение в этот праздник является частью освященной традиции. Действительно, в Ту би–Шват существует традиция 4 бокалов вина, но нет заповеди опьянения, как в Пурим. Через 30 дополнительных дней можно уже освящать употребление в пищу мяса. Пасхальная жертва, баран, представляет собой гораздо более сложный продукт питания, который и освящать гораздо сложнее. Для того чтобы это сделать, надо дождаться настоящей весны. Резюмируя, в самом начале весны – плоды, через месяц – вино, и в конце – мясо. Задача череды весенних праздников достигнуть праздника Песах, когда мы сможем освятить мясо, но начало этого процесса исправления происходит уже в праздник Ту би–Шват.
В противоположность этому, мы находим обратный процесс исправления: в противовес Новому году деревьев (Ту би–Шват), в месяце тишрей есть Новый год (Рош ѓа–Шана), когда мы предстаем перед Судом, оппозицией Пурим в месяце Тишрей является Йом Кипур, а празднику освобождения из рабства Песах – праздник Суккот, личный праздник «изгнания», когда следует уйти из дома, обычного места обитания. Все перечисленные праздники являются праздниками духовными, призванными исправить излишнее владение человеком этим миром, его порабощение материальным, до апогея – дарования Торы в праздник Симхат Тора, который выражает высшее проявление духа. И все это происходит в течение одного месяца, со стремительной быстротой, поскольку перед духовным нет таких барьеров, которые есть у материального. И это не так, когда мы выходим из зимнего периода. Наоборот, процесс освящения происходит здесь медленно, он является ступенчатым.
В чем смысл такой системы праздников, когда один праздник противопоставляется другому? Ответ кроется в нашей веры в Единство Всевышнего. Единство Всевышнего обязывает к пониманию того, что не только Он Един, но и едино все, сотворенное Им. Поэтому, видя где-то в пространстве или во времени какое-то явление, мы обязаны предположить, что существует и обратное явление, уравновешивающее и завершающее его; при этом они оба суть проявления Единства Бога, Его воли. В нашем случае это проявляется в том, что существуют две системы ежегодных праздников, когда каждая из них занимается полярным состояниями души, духа и материальности. Без этого возникает нарушение единства бытия и, конечно, сомнение в Единстве Творца.
Праздники: Всевышнему и вам
Очевидно, что должен быть праздник, находящийся посередине, между этими двумя системами праздников, – праздник Шавуот, в котором мы отмечаем Дарование Торы, день, в котором соединяются небо и земля. В месяце тишрей мы заняты исключительно делами небес, в весенние праздники мы занимаемся исправлением дел земных, а в праздник Шавуот соединяем небо и землю.
Говорится в Талмуде, трактате Псахим, что раби Йеѓошуа и раби Элиэзер разделились во мнениях относительно регламента дней праздников. Суть их спора заключается в том, что в Торе говорится как «праздник будет у вас» (Бемидбар 29:35), так и «праздник для Господа Бога твоего» (Дварим 16:8). Сказанное «у вас» означает, что надо есть и пить, тогда, как «для Господа Бога» означает учение Торы и молитву. Раби разрешает это противоречие так, что половина – для Бога, а половина – для вас, то есть следует заниматься и тем, и другим. Тогда как раби Элиэзер говорит, что здесь Тора ставит человека перед выбором: или все Богу, или все вам, то есть надо заранее спланировать, как отмечать праздник, поскольку невозможно заниматься обеими вещами одновременно. Однако в Шавуот, сообщает нам Талмуд, «оба соглашаются, что необходим также аспект «для вас»». То есть, принципиально новое здесь заключается в том, что раби Элиэзер тоже признает, что в Шавуот есть два аспекта, поскольку это праздник, в котором наличествуют оба аспекта – и материальное, еда, и духовное, учеба.
Святость природы
Мы уже рассматривали, что праздник Ту би-Шват открывает святость, находящуюся в природе. Но кто были те, кто хранил знание этого и во время рассеяния? Именно мудрецы Каббалы, учения о тайнах Торы, были теми, кто видели святость в природе даже тогда, когда народ был оторван от своей земли. При этом, стоит отметить, что были выдающиеся мудрецы, как Рамбам, которые не признавали святости в природе. По Рамбаму, в природе нет святости, несмотря на то что природа сама по себе не зло. И в этом он отрицает подход христиан, считающих, что природа – это зло. По Рамбаму, Бог не пренебрегает человеческим телом и не стремится его утратить, более того, следует относиться к нему уважительно, как к вместилищу души. Но, по его мнению, нет особой святости в теле, в еде и тому подобном. Однако были те, которые усматривали святость в природе, но такой подход не мог найти свое выражение в массе еврейского народа в дни галута (рассеяния). Народ, в своем большинстве, не находился на такой высокой ступени духовности.
Однако в Ту би–Шват каждый может начать достигать определенного продвижения к этой ступени. Ту би–Шват является началом процесса освобождения святости природы, геулой, появляющейся наподобие луча света из тьмы не сразу, а шаг за шагом. Поэтому не случайно, что день Кнессета, день, когда Кнессет Израиля расположился в Иерусалиме, пришелся именно на 15 швата. Этот день – начала Освобождения, Геулы, для народа Израиля. В год ташах, 5708 от Сотворения мира, 1947 г., еще перед образованием Государства Израиль, началась открытая беспрепятственная деятельность еврейских вооруженных отрядов на территории Земли Израиль. Народ поднимался во весь рост.
Плод Геулы
Таким образом, Ту би–Шват – день начала Геулы для тех, кто способен усмотреть ее. Мы находим намек на это в трактате Мегила в отношении порядка благословений в молитве Шмона Эсре, где девятое благословение – это благословение на благополучные годы, биркат ѓа–шаним, а десятое благословение – предвестие Геулы, така ба–шофар гадол. Спрашивает Талмуд: «В чем смысл помещения просьбы о собрании изгнанников, кибуц галуйот, после благословения на благополучные годы? И отвечает – поскольку сказано «А вы, горы Израиля, ветви свои дадите и плоды свои вознесете народу Моему, Израилю, ибо скоро придут они» (Йехезкель 36:8).
То есть, начало плодоношения фруктовых деревьев в Земле Израиль является отличительным признаком приближающейся Геулы. И поэтому не случайно Геула в наши дни началась с 15 швата. Несомненно, существует связь между освобождением политическим и обретением независимости и возрождением сельскохозяйственной деятельности в Стране. Это, конечно, связанные процессы. Поэтому подчеркивают каббалисты (мекубалим), что именно в тот день, когда деревья начинают давать сок, завязь, происходит особое исправление, тикун – они как бы чувствуют приближение Геулы.
Необходимо понять, почему, с точки зрения мудрецов (хазаль) именно плодоношение в Стране является отличительным признаком Геулы, а не какой-то другой признак? Просто потому, что именно земля, более, чем что–либо другое, нуждается в Освобождении. Можно представить себе, что земля является той частью Творения, которая, как будто, наиболее удалена от Творца. Приступая к процессу Геулы, мы, прежде всего, освобождаем самое «низкое». Поэтому, можно сказать, что возрождение сельскохозяйственной деятельности не только признак Геулы, но и сама Геула. В противоположность христианству, считающему, что мессия приходит для освобождения душ, иудаизм говорит, что в этом нет нужды, поскольку души уже были освобождены со времен Исхода из Египта, со времени праотца Авраѓама. Машиах приходит с тем, чтобы освободить тело, материальное и землю.
Освобождение из Египта (геулат мицраим) было очень проблематично с этой точки зрения, ведь тогда Всевышний совершил чудеса. Чудеса представляют собой унижение Природы, своего рода «пощечину», как будто ей говорится – «ты мешаешь, посторонись на время, сыны Израиля освобождаются». Это – огромное унижение для Природы, которая была сотворена Творцом, а сейчас появляется что–то, что противоречит заложенным в ней принципам. Поэтому, та Геула, которую мы переживаем сейчас, не несет с собой надприродных чудес – есть Божественное вмешательство, но без изменений принципов существования физического мира. Все происходит как будто естественным путем, Природа умиротворяется. Наконец–то, по прошествии 3500 лет оскорбления, мы примиряемся с природой и берем ее в соучастники в Геуле.
Необходимо осознать величие этого часа. Значение процесса, происходящего естественным путем, велико для нас, поскольку наша зависимость от чудес, противоречащих природе, является свидетельством того, что, несмотря на величие этого часа, люди, участвующие в этом процессе, не находятся на высоком уровне. Когда Геула проходит через осушение болот, борьбу за новые поселения, поражения и победы за освоение Земли Израиля, все это свидетельствует о том, что мы смогли преодолевать препятствия без ломки законов природы. И это признак того, что мы повзрослели.
Также и возвращение к природе, к решению экологических проблем являются частью приближающейся Геулы. До недавнего времени вопросы экологии занимали только нееврейский мир. Стоит напомнить, что первые молодежные движения были созданы немцами в лесах Германии. И сколько было в них скверны и призывов к насилию. Возвращение к природе воспринималось ими как возвращение к варварству, поскольку они считали, что бережное отношение к животному и растительному миру является свидетельством слабости и унижением человеческой гордости.
В наше время на Западе получил развитие подход к решению экологических проблем, согласно которому ценность сохранения растительного и животного мира на Земле превалирует над ценностью человеческой жизни. Это подход также превозносит древнее язычество, как будто бывшее «более близким к природе», чем монотеистические религии. Однако в иудаизме призыв «Встань, исходи эту Землю в длину ее и в ширину» (Брейшит 13:17) – это призыв к практической деятельности, совершаемой в святости, которая направлена на возвышение нашего духа.
Творение – Созидание – Деяние (Действие) (бриа–йецира–асия)
Процесс Геулы всего сущего непростой, но, как было уже сказано, мы начинаем его в Ту би–Шват, освящая, прежде всего, съедание (вкушение?) фруктов и никакой другой еды.
Во вступлении к брошюре «При Эц Ѓадар» (плод дерева фруктового), которую принято читать в Ту би–Шват, приводится от имени рава Хаима Виталя (Хаим бен Иосеф Виталь (1543 (1 хешвана 5303), Цфат – 1620 (30 нисана 5380), Дамаск) – выдающийся каббалист, поэт, оказал значительное влияние на развитие поздней каббалы., прим. пер.) подробное объяснение, как мы освящаем съедание фруктов. Несмотря на то, что в его словах встречаются некоторые термины, взятые из каббалистического учения, суть их понятна:
«Существует тридцать видов плодов деревьев. Десять из них принадлежат к миру Творения (бриа). Поскольку они далеки от нечистоты (тумъа) и близки к миру Ацилут (мир Эманации), у них нет кожуры ни снаружи, ни внутри, и они съедаются целиком. Это следующие плоды: виноград, инжир, яблоки, этрог, лимоны, груши, айва (уверен?), шелковица, рябина и рожковое дерево (плоды рожкового дерева)» (соответствие некоторых плодов может быть приблизительным, прим. пер.).
Это плоды, которые едят целиком. Согласно традиции, в Ту би-Шват едят тридцать видов плодов: десять из них съедаются полностью, у десяти кожура (клипа) внутри, а у десяти кожура снаружи.
И далее сказано там:
«Десять видов плодов относятся к миру Йецира (мир Созидания)… Они находятся между миром Бриа (мир Творения) и миром Асия (мир Деяния). Они не так близки к нечистоте (тумъа), как мир Асия, но и не так далеки от неё, как мир Бриа. Поэтому семена внутри этих плодов не едят, так как они не такие мягкие, как семена плодов из мира Бриа. Эти плоды: оливки, финики, вишня, шелковица, персики, абрикосы, вишня (иногда другой сорт), нектарин, мушмула.
И ещё десять видов плодов принадлежат к миру Асия (мир Деяния)… Поэтому съедается только то, что внутри, а кожуру выбрасывают, так как она служит преградой между плодом и миром желаний (хамудот), чтобы плод не впитал нечистоту. Это тайна дурного начала (йецер ѓа–ра) и кожуры, скорлупы (клипа), которая прилепляется к душе. Эти плоды: гранаты, грецкие орехи, миндаль, каштаны, фундук, жёлуди, хурма, кедровые орешки, арахис, маозиш (неопределённый плод, возможно, местный вид ореха)».
Растительный мир устроен так, что в нём находит выражение смешение добра и зла. Это результат греха поедания плода с Дерева познания добра и зла (Нефеш ѓа-Хаим, ч. 1, 6 в комментарии). Если бы это было только Дерево познания добра, его плоды можно было бы есть. Если бы оно было только злом, его плоды тоже можно было бы есть, поскольку важно знать, что такое зло, чтобы остерегаться от его. Проблема в том, что это – Дерево познания и добра, и зла одновременно.
Отсюда проистекает огромная моральная неразбериха. Человеку трудно решить, когда придавать большее значение добру в поступке и действовать, а когда придавать большее значение злу в поступке и воздерживаться от действий. Эта ситуация проявляется в природе растительного мира вокруг нас. Плоды, которые можно есть целиком, символизируют идеальное добро. Но есть и смешанные плоды – с внутренней косточкой и внешней кожурой.
Мир Бриа (мир Творения) – это идеальный мир, таким, каким хочет его видеть Творец, но он уже совсем не такой, как «у Него (возвышенный)». (Слова у Него {эцло} и возвышенный–идеальный {ацилут} – созвучны на иврите, при. пер.) В мире Бриа – это уже «не у Него», а «снаружи» («бар» на арамейском означает «вне» или «снаружи», при. пер.).
В мире Йецира (мир Созидания) объекты уже обретают форму, и в них присутствует смесь добра и зла. Однако зло всё ещё скрыто, оно находится внутри плода. Например, в оливке отходы спрятаны внутри, поскольку, пока что-то не достигло своей окончательной завершённости, мы склонны больше видеть в нём преобладающую сторону добра, чем недостатки, которые ещё только проявятся.
В мире Асия (мир Действия) трудности уже очевидны. Это практический мир, в котором необходимо доводить до конца возложенное на нас для выполнения в этом мире, и самое заметное здесь —несовершенство этого мира. Зло здесь проявлено явно – это внешняя оболочка (кожура, скорлупа – клипа), которая несъедобна. Чаще всего мы видим именно внешнюю оболочку, тогда как плод скрыт внутри. Но иногда, когда мы учим Тору и поднимаем взгляд на уровень мира Йецира, то можем видеть, каков мир, когда он добр. А есть и немногие избранные, которые благодаря своему восприятию реальности всегда находятся в мире Бриа (мир Творения); они обладают взглядом, устремлённым на всеобщее добро.
Изменятся ли в будущем все плоды? Это символически отражается в процессе приготовления варенья. Варенье готовят из кожуры плодов, что означает, что, варя варенье, мы возвышаем даже их внешнюю оболочку (клипу).
Есть два способа исправления мира:
- Одни умеют извлекать святость из клипот (оболочек) путём возвышения искр, но сама оболочка остаётся неисправленной.
- Другие способны превратить саму оболочку в варенье, возвысив её и сделав её деликатесом, который даже ценнее, чем сам плод.
Это одна из самых трудных задач – величайшая работа по возвышению всего существующего. Чаще всего мы способны лишь делать работу по отделению – находить добро в зле, но почти не можем возвысить зло так, чтобы оно само стало добром.
Нет заповеди есть варенье в Ту би-Шват, но есть плоды – важный обычай, традиция еврейского народа, связанная с работой по отделению и выявлению добра.
«Есть от плодов ее»
Принцип Освобождения (Геулы), связанный с едой плодов, выражен в тексте благословения на плоды, которыми славится Земля Израиля (это семь плодов, которые выделены Торой как основные символы плодородия святой Земли Израиля: пшеница, ячмень, виноград, инжир, гранат, маслины и финики, при. пер.), – благословение «Ме-эйн Шалош (завершающее «тройное» благословение, которое произносится после употребления мучных продуктов из пяти злаков, вина и пяти видов фруктов, при. пер.)»: «И восстанови Иерусалим, святой город, вскоре в наши дни, и возведи нас в него, и возрадуй нас его восстановлением. Мы будем есть от его плодов и насыщаться его благами».
Отсюда видно, что идеал возвращения в Сион выражается в еде святых плодов Земли Израиля. Однако в Туре (Орах Хаим, 208) упоминается мнение автора Сефер Мицвот Ѓадоль, который считает, что эту фразу не следует произносить, потому что нельзя желать Землю ради её плодов и благ, а лишь ради исполнения заповедей, связанных с ней. Но автор Бейт Хадаш решительно отвергает это мнение:
«Удивительно! Ведь святость Земли Израиля, которая исходит из высшей, небесной святости, также проявляется в её плодах, которые питаются святостью Шхины (Божественное присутствие), пребывающей в земле… Когда мы едим эти плоды, мы питаемся святостью Шхины и её чистотой и насыщаемся от её благости».
