Великое одиночество – Яаков трансформируется в Израиль | Раздел Ваишлах | рав Ханан Порат

Есть такие сюжеты в Торе, когда читающий их буквально схватывается за голову перед видом открывающихся перед ним миров, о которых он даже не догадывался ранее.

С чем это можно сравнить: идет человек по большой дороге и вдруг перед ним разверзается бездна. Он пытается заглянуть в нее, но вынужден в страхе отпрянуть назад и внезапно осознает, что вся дорога, которую он прошел до сих пор, ничто иное, как призрачная оболочка, скрывающая под собой бурлящую лаву, о присутствии которой он и не догадывался.

И таков наш недельный раздел с историей борьбы Яакова с ангелом, который появляется глубокой ночью и борется с ним до утренней зари.

***

С первого взгляда кажется, что эта история стоит особняком и не связана с предыдущими событиями. И поэтому у нас не вызывало бы удивление, если бы эта история была вообще пропущена и сразу за описанными приготовлениями Яакова к встрече с Эсавом “молитвой, подношениями и подготовкой к войне” Тора сразу же переходила к описанию встречи с Эсавом: «И поднял Яаков глаза свои и увидел: и вот Эсав пришел, а с ним четыреста мужей».

Нет сомнения, что история борьбы с ангелом, прерывающая плавную нить повествования, призвана приоткрыть нам хоть и малость происходящего «за занавесом», давая нам понять, что перед встречей с противником из плоти и крови Эсавом, Яакову надлежит единоборствовать с духовным воплощением Эсава, его ангелом-хранителем.

Этого “ангела-хранителя” народа можно представить себе в качестве аллегорического воплощения квинтэссенции этого народа, подобно тому, как это описано в книги Даниэля в отношении “князей” Параса и Греции – «Но князь (ангел-покровитель) царства Парас противостоял мне двадцать один день, и пока Михаэль, один из первейших князей (ангелов-покровителей), не пришел мне на помощь, я оставался там, при царях Параса» (Даниэль 10:13). И также князь (ангел) Эсава, из потомства которого выйдет Амалек, ничто иное, как духовно-национальный корень Эсава, отражающий все его темные стороны.

И именно здесь, на берегу притока Иордана Ябок, а не во время завтрашней, с виду мирно проходящей встречи, происходит настоящее противостояние Яакова с Эсавом.

Скрытый язык намеков

Именно с этой точки зрения нам следует рассматривать борьбу Яакова с ангелом и понимать, что эта история изложена “зашифрованным языком” полным намеков, отсылающих к понятиям высших миров, для расшифровки которых нам следует использовать специальный понятийный аппарат.

В этой статье мы коснемся только одного “кода”, скрытого в слове לבדו левадо “в одиночестве” и постараемся понять смысл, скрытый в нем.

Писание говорит: «И остался Яаков в одиночестве. И боролся человек с ним…». Было ли это одиночество случайным или оно было предусмотрено заранее и является центральным ощущением всех действующих персонажей в этой истории?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, давайте рассмотрим стихи, предваряющие саму борьбу: «И отправил дар пред ним; а он ночевал ту ночь в стане. И встал он в ту ночь, и взял двух жен своих и двух рабынь своих, и одиннадцать детей своих, и перешел через Ябок вброд. И взял их, и перевел через поток, и перевел то, что у него. И остался Яаков в одиночестве. И боролся человек с ним до восхода зари» (Берешит 22:22-25).

Вся описанная здесь лихорадочная деятельность, предшествующая борьбе, выглядит странной и у нас напрашиваются два вопроса:

1. Что заставило Яакова встать глубокой ночью и перевести все, имеющиеся у него, на другую сторону Ябока?
2. Зачем он оставляет всю свою семью по одну сторону реки и возвращается на другую сторону один?

Для ответа на первый вопрос обратимся к комментарию Рашбама, дающего такой ответ: «Перешел реку ночью, чтобы скрыться от Эсава». Однако такой ответ представляется “натянутым” для каждого, кто знаком с топографией этого места. Ведь Яаков приходит со стороны горы Гилад, расположенной на севере, тогда как Эсав идет навстречу с ним со стороны Эдома с юга. И получается, что переход Ябока с севера на юг должен приближать Яакова к Эсаву, вместо того, чтобы отделять его от него.

На второй вопрос, возвращение Якова на другую сторону реки, мудрецы дают такой ответ: «Забыл кувшинчики и вернулся забрать их», Раши. Но это объяснение “кувшинчиков” может быть и представляет собой тему для отдельного обсуждения, тем не менее, не дает ответа на столь выделенное Писанием состояние одиночество Яакова: «И остался Яаков в одиночестве».

Когда рядом ни души

И представляется, что все, происходящее до борьбы Яакова с ангелом, является лишь прелюдией к грядущему противостоянию. Писание подчеркивает: «И встал он в ту ночь», когда слово “ту”, кажущееся на первый взгляд излишним, намекает на то, что слышится Яакову в ту ночь и побуждает его действовать. Это схоже со сном Элияѓу в пустыне: «И вот, ангел коснулся его» (Млахим I 19:5).

Этот “скрытый” ангел как будто касается Яакова и сообщает ему, что здесь, в этом месте, будет происходить настоящая борьба и ему следует предстать тут в полном одиночестве, когда рядом с ним нет ни души.

И поэтому, встает Яаков глубокой ночью и переводит всех своих домочадцев и имущество на другой берег, с тем, чтобы отдалить их от места грядущего сражения с “князем”, ангелом-хранителем, Эсава, а затем возвращается с полным осознанием грядущей миссии, чтобы принять в одиночку бой с ангелом, ожидающим его.

Поэтому одиночество Яакова не случайно, а изначально является интегральной частью борьбы с ангелом. Только оставшись в одиночестве, оставив позади весь окружавший его шум и суматоху, он способен осознать мощную силу, таящуюся в нем, и открыть силы духа, бушующие в его душе. И только сейчас, на пороге вхождения в Землю Израиль, собирая все свои внутренние силы, Яаков готов вступить в противоборство лицом к лицу с “князем Эсава”, удостоиться победить его и даже получить благословение из его уст: «Не Яаков», достигающий успеха обходными путями и ухищрениями, «нарекаться более имени твоему», «но (будешь нарекаться) Израиль», который властвует решимостью и мужеством – «ибо ты боролся с Божьим (ангелом) и с людьми и преодолел (их)».

Перед нами не печальное одиночество осиротевшего, хотя в какой-то мере это ощущение, наверно, сопровождает Яакова, а благородное одиночество человека-прообраза народа, «бегущего на дальнюю дистанцию». Когда рядом нет ни души Яаков чувствует себя схожим с Творцом, о Котором сказано «И возвеличен будет в Своем одиночестве только Господь в тот день» (Йишаяѓу 2:11).

На этот глубокий смысл намекают слова мудрецов в Берешит Раба:

«Сказал раби Биркия со слов раби Симон – написано: “Нет Богу подобного, Йешурун! (Дварим 33:26)”. А кто подобен Обитающему в небесах? Йешурун, праотец Яаков, находящийся на земле. Как Пресвятой, благословенно Имя Его, о Котором сказано ” И возвеличен будет в Своем одиночестве только Господь в тот день “, так и о праотце Яакове сказано “И остался Яаков в одиночестве”».